Однажды ночью

Была вульгарной эта комната и нищей, над подозрительной таверной затаилась. В окно виднелся грязный узкий переулок, тоскливый куцый переулок. Где-то снизу шумела пьяная компания рабочих, играя в карты и пируя до рассвета. И там на грубой, на такой простой кровати лежала плоть моей любви, лежали губы, пьяняще розовые губы сладострастья — такие розово пьянящие, что даже и в данную минуту когда пишу об этом столько лет спустя, я вновь пьянею в одинокой пустоте.