Византийский вельможа в изгнании, сочиняющий стихи

Пусть ветреники ветреником числят. В делах серьезных никогда усердие не изменяло мне. И я уверен — точней меня никто патериков не знает, Священного писания, синодских положений. Когда малейшее сомненье возникало в вопросах толкования, Вотаниат и тот ко мне за разъясненьем обращался. Но здесь, в изгнании (пусть радуется злобная Ирина Дука), чтобы не скучать, в бездействии не нахожу зазорным я сочинять стихи по шесть и восемь строф для развлеченья, обращаться к мифам про Диониса или про Гермеса, про славных сыновей Пелопоннеса, слагать безукоризненные ямбы, каких — да будет мне позволено заметить — никто в Константинополе не сложит. Быть может, этим и навлек я поношенья.