Еду я дорогой длинной

Еду я дорогой длинной… Незнакомые места. За плечами сумрак дымный замыкает ворота. Ельник сгорбленный, сивый спит в сугробах по грудь. Я возницу не спросила — далеко ль держим путь? Ни о чем пытать не стала,— все равно, все равно, пограничную заставу миновали давно. Позади пора неверья, горя, суеты людской. Спят деревни, деревья в тишине колдовской. В беспредельном хвойном море беглеца угляди… Было горе — нету горя,— позади! Позади! Русь лесная ликом древним светит мне там и тут, в тишину по снежным гребням сани валко плывут. Будто в зыбке я качаюсь, засыпаю без снов… Возвращаюсь, возвращаюсь под родимый кров.

Проверь свои знания

Кто автор этих строк?

Я лежал на постели — но мне не спалось. Забота грызла меня; тяжелые, утомительно однообразные думы медленно проходили в уме моем, подобно сплошной цепи туманных облаков, безостановочно ползущих в ненастный день по вершинам сырых холмов.

Ах! я любил тогда безнадежной, горестной любовью, какою можно любить лишь под снегом и холодом годов, когда сердце, не затронутое жизнию, осталось… не молодым! нет… но ненужно и напрасно моложавым.

Белесоватым пятном стоял передо мною призрак окна; все предметы в комнате смутно виднелись: они казались еще неподвижнее и тише в дымчатом полусвете раннего летнего утра. Я посмотрел на часы: было без четверти три часа. И за стенами дома чувствовалась та же неподвижность… И роса, целое море росы!

А в этой росе, в саду, под самым моим окном уже пел, свистал, тюрюлюкал — немолчно, громко, самоуверенно — черный дрозд. Переливчатые звуки проникали в мою затихшую комнату, наполняли ее всю, наполняли мой слух, мою голову, отягченную сухостью бессонницы, горечью болезненных дум.

Оцените, пожалуйста, это стихотворение.
Помогите другим читателям найти лучшие произведения.